Мифы мегаполиса

***

Осталось еще энное количество текстов, но все они вызывают те или иные вопросы.
Совершенно неясно, зачем в сборник включен рассказ Дмитрия Колодана и Карины Шаинян «Над бездной вод». Я ничего не имею против всякого рода поисков, но психоделические мерихлюндии не имеют никакого отношения в мифам мегаполиса: каждый может накуриться и пойти искать рыбу Доджсона.
Скучно, господа. Постмодернизм уже помер и протух, а наша фантастика только сейчас научилась подъедать за ним.
Нет, я понимаю, что для многих это находка, новый путь, новое звучание.
Ну что ж, оставим их вместе с их заблуждениями.

А разгадка проста: авторы читают не одну только фантастику, и «другая» проза чешется в кончиках их пальцев.
Ну и пусть чешется. Если долго мучиться, может, и рыба Доджсона всплывает под Благовещенским мостом.
Во всяком случае, этот рассказ неплохой, пусть и вторичный по техникам и методикам, а равно странный по содержанию.

Куда хуже «Фелидианин» Лоры Андроновой: здесь одна странность громоздится на другую, и ни одна из них не находит объяснения. Точнее, находит, но очень уж женское, извивное.
Ну да, ну да. Кошки и коты и некто «фелидианин», который не то главный кот, не то герой многотомного эпоса Лоры Андроновой, про который читатели фэндома всё знают, а я так слышу в первый раз.
Только личного мне от рассказа томно, потому что сюжет дрючили-дрючили, а потом вдруг раз – и мертвые котята с рябыми глазами!!!
Видимо, внутри теста произошло перемещении душ, или же обмен душами, или иная какая чертовщина, но авторша сама не разобралась.

И читатель – попал.

Дальше идет рассказ Евгения Бенилова «Орудие судьбы» — про колокольчики, которые звенят в голове и что из этого бывает.
В отличие от Лоры Андроновой, Бенилов башку читателю не дурит: никаких фокусов под столом, все ясно, математически стройно и… совершенно неинтересно.

Рассказ «Дмитрия Казакова «Пятна света на серой шкуре» нехорош многообразно. Во-первых, не стоит строить сюжет на смерти ребенка: она используется как кирпичик, легший в основание здания. Но кирпичик очевидно дурной, вот и здание стоит неубедительно. Во-вторых, ежели придумываешь новых гениев города, новых духов, нужно хотя бы чуть представлять, каковы функции гениев старых. В-третьих, пора сказать «нет» водке и прочим стимуляторам сознания, иначе получается отчаянное словоблудие, бессмысленное и беспощадное: умер мальчик (страшно фальшивая и никчемная сцена), а потом стал асфальтовой пантерой. Зачем умер, зачем пантерой?
Чушь на чуши сидит и чушью погоняет.

То же и в рассказе дружочка моего Игоря Пронина «Полный стакан». Я уже читала его однажды и отвергла в душе своей. Потому что этот текст ни для что и ни за чем.
Сумасшедшая приходит в гости к нетрадиционному доктору по голове. Его зовут Матвей Васильевич, а сумасшедшая видит его как Василия Матвеевича. Ясно, что дело добром не кончится, и остатки разума покинут девушку вскоре после сеанса.
Так и происходит.
А потом начинаются приходы с белыми единорогами…
Пронин, я тебе говорила, что текст ни к черту, а ты что?

Впрочем, не только герои Пронина не дружат с головой. Героиня рассказа Натальи Резановой «Вдоль границы снов» живет одновременно в нашем мире и в мире некоего условного средневековья. Когда ее убивают там, она умирает здесь. Как свежо и неожиданно, публика бисирует, лох цепенеет…

В следующем рассказе мы наблюдаем апофигей дурости. Зачем Евгения Ремез написала рассказ «Последняя жертва», знает только она. Пора бы прекратить мучить клавиатуру, она не железная...

В фантастике нет творческих поисков, а если они есть – это уже не фантастика, ибо у нее иное целеположение: не форма, но содержание.
Работа же с формой требует  более искусного пера, нежели у нынешних Д.Колодана и К.Шаинян, тогда как Е.Ремез эта работа и вовсе противопоказана.

***

Рассказ Олега Овчинников «Операторы односторонней связи» я тоже уже читала. Это вполне добротный сюжетный рассказ, где все на месте и в нем события проистекают правильным образом. Но это придуманное чудо, чистый полет писательской фантазии. Люди – их называют операторами односторонней связи — слышат мольбы о помощи, но не могут их ретранслировать по нужному адресу. И тем не менее однажды связь срабатывает в два конца, соединяя двух любящих людей.
Грустная сказка со счастливым концом.
Я все больше думаю, кстати, что Овчинников не фантаст, но сказочник. Нужно, чтобы вышел у него толстый-претолстый том рассказов, и тогда это сделается очевидно всем.

Про текст Лукьяненко «Мелкий дозор» мне писать не хочется. Поиски новой формы у такого закоренелого прямолинейного сюжетника — это явление слона в посудную лавку — страшно, страшно! 8))) И бездарно: видимо, нет больше сил у Лукьяненко давить из себя про «дозоры».

Про текст Дивова писать нечего: ну очередная шумелка, бурчалка, дразнилка, жэжэшная побрякушка. Вероятностное будущее, русские род эгидой НАТО против чеченов. При чем тут мифы мегаполиса, кто мне подскажет?

Рассказ Сергея Чекмаева «Мы делаем новости» входит в некий цикл городской мистики, во всяком случае, я читала в рукописи целых два рассказа оттуда. И тогда же написала автору, почему оба текста никуда не годятся. Так что повторяться смысла не имеет. Можно сколько угодно выдумывать злые чудеса, но если за выдумкой ничего не стоит, текст будет неживой.

Рассказ Антона Соловьева «Здесь никого нет» — это вообще полный конец обеда. Города, которые берут путника в плен, описаны в мировой литературе во множестве и с куда большим искусством. Если не читать классики, то хотя бы Макса Фрая автор читал? Про зачарованный город, куда попал сэр Макс? А если читал, зачем написал свой текст — текст даже не вторичный, а третичный?

Рассказец совершенно беспомощный и совершенно нечитанный: то у Соловьева герой не может иметь детей в призрачном городе (стр. 329), то имеет (стр. 320). И прочая.
В общем, ужас.

***

Кто там у нас остался? Розовые «сопле» С. Прокопчик? Не в этой жизни я про такое буду писать.

Не слишком удачный рассказ Лени Каганова? В одном рассказе пытаются ужиться два разных, и это у них не получается — можно, конечно, написать об этом, да толку? Текст уже напечатан.

И вообще…
И вообще закончу-ка я цитатами из Анны Ли. Эти цитаты давешним вечером, когда мы три часа безвылазно сидели в кафе под невыносимо нудным дождем, сильно скрасили нам жизнь. Герои Анны Ли то находят искомое, то обретают заветное, то пытаются привести в действие затуманенные мозги. И поэтому слова бредут в них как умопомешанные:

«Пустыня рта взывала к орошению – но мысль о том, чтобы встать и налить воды, ужасала».

«В потревоженный мозг начали поступать данные. Мозг противился, орал, что ему самому плохо, ворочался в тесном черепе, давил изнутри на затылок и виски».


***

Получилось ли что-нибудь у составителя сборника Андрея Синицына? – спросила я потревоженный мозг? «Мозг мутно заворочался внутри башки и сказал»: Что-нибудь да получилось, только что?

В сборник вошли как новые, так и написанные пару лет назад рассказы. Собранные вместе, они должны были представить сколько-нибудь яркую и убедительную палитру городского безумия, которое становится питательной средой для новой мифологии.
Мифы мегаполиса – мифология новейшая, не имеющая никакого отношения к древним богам и героям. Это мифы в обывательском смысле: «что-то фантастическое, неправдоподобное, нереальное», встречи со сверхъестественным на городских улицах.
То есть мифы мегаполиса = мистика и сказки мегаполиса.

Часть текстов заявленному названию не соответствует совсем, часть вписывается идеально, часть балансирует на грани. Иными словами, мы получили сборник, в котором составительская интенция заявлена, но не соблюдена до конца.
Обращение составителя к текстам Мидянина, Березина, тех же Колодана и Шаинян – к текстам либо оригинальным стилистически, либо в той или иной степени новаторским для фантастики, лично я оцениваю положительно, однако хочу заметить, что любому составителю, взявшемуся за тексты такого рода, нужно грамотно выстраивать их окружение.
Решением проблемы было бы разделение сборника на 2 или 3 равноценных по объему раздела – с выделением главной составляющей каждого раздела в качестве заголовка. Тогда бы стало ясно, что здесь одни тексты, а там – ровно другие. А когда все смешано в одну кучу, это дурно.
Между тем, разделение напрашивается: городские сказки и странные истории. Первое выдумано (авторская сказка), второе якобы действительно случилось (или могло случиться – здесь мы верим автору, потому что его вымысел поддерживается многовековой народной традицией общения с низшей демонологией, к примеру, etc.).

Однако составитель все смешал, как смешивается в желудке разнообразнейшая пища, принятая за праздничным обедом.
Что же получилось в итоге у Андрея Синицына?..

(Здесь текст обрывается.)

2007 г.

Впервые на Третьем нуле

Страницы: 1 2