Вячеслав Рыбаков
Молитва о мире: Вячеслав Рыбаков как рыцарь этики
-1-
В девяностые годы прошлого века фантастике страшно повезло: в эту область словесности пришли недурные писатели и их печатали охотно и во множестве. Фантастика воспроизводилась и тиражировалась столь активно, что стала общественно заметным явлением. Пожалуй, некоторое время она подменяла собой — как чтение — и традиционную, и маргинальную литературу.
Это дало повод самым горячим сторонникам фантастики говорить о кризисе, в частности о том, что фантастика утратила жанровую чистоту и стала сближаться с так называемым «мэйнстримом».
Как бы то ни было основная часть сколь-нибудь заметных и любопытных читателю книг девяностых была написана в пограничных областях: на стыке фантастической и реалистической литературных традиций.
Это неудивительно: привычный способ познания исчерпывает себя. Научное знание, отвечающее современной картине мира, дробится на специализации и за составляющими науки исчезает ее целое – концептуальное понимание процессов, происходящих в мироздании.
То, что именно фантастика была в девяностые годы прошлого века самым востребованным жанром, есть по сути дела признак инакого отношения к процессу собственно познания, знак перемены общественного мировоззрения – перемены еще не свершившейся, но уже приступающей.
Наука, безусловно, развивается, но в значительной части областей она упирается в предельные – нерешаемые вопросы, и это те же самые вопросы, какие в свое время волновали древних философов и ученых. Необходимость и одновременно невозможность целостного и непротиворечивого научного объяснения картины мира вызывает к жизни множество разнообразных эзотерических, а то и вовсе шарлатанских книг, книг-суррогатов. Сочинениям псведонаучным соответствуют творения псевдолитературные: романы-фэнтези, фантастические боевики, космические саги и прочая сорная трава, растущая по обочинам словесности.
Но даже в эпохи межумочные, переломные, художественная литература не перестает быть мощным интуитивным инструментом познания. Старинное положение, что изящная словесность и наука равным образом нужны для познания мира, актуально и в наши дни.
Литература нужна там, где не срабатывают спецификации современного естественно-научного знания: расчленяемый этим знанием мир перестает быть местом для жизни и утрачивает осознание цельности бытия. Между тем нынешнему человеку как никогда необходима глобальная бытийная цель – ввиду слабости религий, ввиду откладывающегося настоящего выхода в космос, ввиду специфических успехов научно-технической революции, которая мало-помалу обернулась научно-техническим прогрессом, а в некоторых областях почти что сошла на нет. Человеку нужно понимание жизни и ее смысла, нужна историческая перспектива – для него самого, для его семьи, для его страны и всей планеты в целом.
На эти и другие глобальные вопросы с разной степенью убедительности, но с известным оптимизмом пытается ответить фантастика. Пишутся книги-прогнозы, пишутся книги-исследования, пишутся книги-психологические очерки.
Заметное количество хороших книг такого рода доказывает, что духовное познание мира может оказаться не менее продуктивным, нежели материалистическое, экспериментальное, научное.
-2-
В 1991 году в Санкт-Петербурге вышел сборник под названием «Фантастика: четвертое поколение», представляя который Борис Стругацкий сказал: «Предлагаемый сборник состоит полностью и исключительно из произведений тех авторов, что принадлежат к четвертому поколению советских фантастов, к поколению семидесятых» .
Четвертое поколение, по словам Стругацкого, пользуется самыми разнообразными художественными приемами, умеет писать фантастику социальную и юмористическую, фэнтези и философические притчи, однако собственно научную фантастику уже не пишет.
Это справедливо, если ожидать от фантастической литературы прорывов и предвидений в области точного знания и высоких технологий, но одновременно несправедливо, поскольку научная составляющая литературных произведений может заключаться в иных аспектах, например в прогностике и моделировании будущего. Фантастика такого рода по-прежнему остается научной, однако она переносит акценты с наук естественных на гуманитарные, прежде всего на историю и социологию.
Одним из самых ярких писателей «четвертого поколения» является Вячеслав Рыбаков. По образованию он – историк средневекового китайского общества, закончил восточный факультет Ленинградского государственного университета, после чего защитил в Институте востоковедения диссертацию по китайскому праву.
Всерьез заниматься изящной словесностью Рыбаков начал в восемнадцать, первой публикации дождался в двадцать пять, когда в журнале «Знание — сила» (№ 1 за 1979 год), был напечатан рассказ «Великая сушь».
Б. Н. Стругацкий сказал о «четвертом поколении» так: «Они писали, несмотря ни на что, писали стиснув зубы, писали в стол, писали безо всякой надежды на публикацию, писали просто потому, что не могли не писать, писали, отстаивая свое право видеть мир по-своему, — по-своему думать и рассказывать о нем» . Сам Рыбаков о своем долгом пути к читателям высказался еще резче: «Если бы меня опубликовали сразу — не быть бы мне приличным писателем» .
В 1990 году у Рыбакова вышли две книги: «Очаг на башне» и «Свое оружие» (авторский сборник рассказов).
В 1993 году в журнале «Нева» был напечатан роман «Гравилет ?Цесаревич?», переизданный в одноименной книге вместе со знаковой для Рыбакова повестью «Дерни за веревочку» в 1996 году.
В 1997 году был опубликован роман «Человек напротив», который вместе «Очагом на башне» и "На чужом пиру, с непреоборимой свободой» (2000 год) составил знаменитую «симагинскую» трилогию.
В 2000—2003 годах Вячеслав Рыбаков (вместе с коллегой Игорем Алимовым) консультировал знаменитого тибетского отшельника Хольма ван Зайчика, что препятствовало выходу сольных романов. Но ни труды по консультированию, ни издание переводов Танского кодекса (китайский свод законов, сыгравший для цивилизации Юго-Восточной Азии ту же роль, что кодекс Юстиниана для европейской цивилизации) не помешали ему завершить роман «На будущий год в Москве» (опубликован в 2003 году).
Такова основная библиография.
Какова же идеология?
ТРЕТИЙ НУЛЬСТАТИСТИКА
-