Про Зоричей
«По установлениям Инна окс Лагина, двери Свода будут заперты в тот день, когда последнее слово Истинного Наречия Хуммера будет вырвано из уст последнего злонамеренного мерзавца любящей рукой офицера Свода. В тот день, когда Жерло Серебряной Чистоты поглотит последний гран Измененной материи, а все Вещи и Писания офицеров Свода отправятся вслед за ним, служители Свода уйдут через эти ворота в мир, чтобы никогда больше не браться за оружие и жить уже одной любовью безо всякой власти» — так формулируется конечная цель Свода.
Перед нами мир, который уже чувствует пользу науки (в Варане Опора безгласых тварей занимается ничем иным, как селекцией; в Аюте изобрели огнетворительное зелье — аналог пороха, и пушки на кораблях стали верной гарантией независимости), но сама наука еще пребывает в недрах магии, без которой не выводятся «номерные животные» и не стреляют «молнии Аюта».
Мир этот очень молодой и неравновесный: шагу не ступи, как наткнешься на остатки легендарной древности, поэтому для всех Опор находится работа. Разведка, шпионаж, спецоперации — многие офицеры Свода лихие рубаки и мастера перевоплощения. Розыскные и карательные мероприятия, облавы, захваты, ликвидации — все это сотрудники Свода прекрасно умеют тоже. Знакомо им и ученое рвение, касается ли это изучения старых манускриптов или же проведения экспериментов над боевыми собаками будущего.
В одном из интервью Александр Зорич заметил: «Наука и магия — это две различные формы знания об устройстве мира и о воздействиях на мир. Магия обычно пользуется языком метафор и качественных соотношений, наука — языком цифр и количественных соотношений. Магия тяготеет к тому, чтобы быть эзотерическим искусством, а наука, напротив, стала светской, публичной сферой культуры».
Свет прогресса воссиял на Западе, солнце магии взошло на небосклоне Востока и шествует там по сю пору. Интерес Зорича к европейскому средневековью и к восточным древностям позволил ему органично вплести развивающуюся механику в магический бытийный узор Круга Земель. Зачатки техномагии в романах не только уместны, но и придают им дополнительную глубину.
Главный герой тетралогии о Своде равновесия — эрм-саванн Опоры вещей, двадцати семи лет от роду. По роду службы работает под прикрытием: то он выступает в качестве чиновника Иноземного дома, то носит при себе бумаги, удостоверяющие его как офицера Морского дома. Настоящее его имя (Эгин) людям знать не положено.
Волею случая Эгин оказывается втянут в заговор, целью которого является смена власти в княжестве Варан. События развиваются совершенно стремительно. Их результатом становится знакомство Эгина с «юношей небесной красоты» Лагхой Коаларой, гнорром Свода равновесия, укрощение варанского мятежа и повышение в чине до аррума Опоры вещей. В последующих романах Эгин снова спасает гнорра, с которым он дружит и враждует одновременно, а заодно целые волости и уезды.
Приключения Эгина чрезвычайно фактурны, истории, в которые он попадает, по-настоящему захватывают, сопутники его полны удивительных тайн. Я не рискую зацепиться языком ни за один сюжет и ни за одного персонажа, потому что остановиться потом будет сложно.
Казалось бы, крой письма нехитрый: обычный человек неожиданно ярко проявляет себя в необычных обстоятельствах. Все так, да не так: и человек необычный и мир необычайный. К тому же, авантюрных романов в отечественной словесности исчезающее мало, а хорошо рассказанных — днем с огнем не сыщешь. Вот и получается, что история про Свод равновесия во всех отношениях незаурядна: перед нами оригинальное авантюрное фэнтези, в котором находится местечко для приключений «плаща и шпаги» и детективных расследований, философской медитации и путевых записок.
Это вовсе не еще одна «сказочная фантасмагория вымышленных миров с мистико-средневековой атрибутикой» (так, к примеру, определяет фэнтези Эдуард Геворкян), но глубоко фундированный сериал, фантазия создателей которого не знает границ, зато знает меру.
Неутолимый интерес к Средневековью (в его быте, войнах, словесности) и хорошее образование представляют изысканную и даже роскошную подкладку внешне непритязательной пиджачной пары, что пошита Зоричем. Маленькую этикетку модного дома разглядишь не сразу, но убедительный покрой, отмеченный легкой ноткой творческого сумасшествия, виден моментально.
Наверное, в этом коренное отличие Зорича от других сочинителей фэнтезийных циклов. Он знает детали и детальки реального исторического быта и свободно применяет их и комбинирует в действительности фантастической, благодаря чему текст приобретает перспективу и звучит много чище.
Отсутствие базового образования — не всегда помеха для писателя, желающего строить миры по средневековым или иным лекалам: можно и самоучкой выучиться, было бы желание. Однако присутствие образования, эрудиции, ироничной умственности украшает книгу неизмеримо. Больше того, умный автор не покажет читателю, что он на голову выше, он просто расскажет увлекательную историю, но внутри нее будут жемчуга настоящих знаний, подделать которые — невозможно.
К сожалению, они затрудняют жизнь не только простым читателям, но и книжным критикам: «Не скроем, поначалу читать романы о Своде Равновесия было тяжеловато. И это потому, что глаз не мог зацепиться за что-нибудь знакомое, привычное, много раз читанное у других», — начинает свою рецензию Игорь Черный. Однако филолог в нем все-таки побеждает: критик прорывается сквозь текст и находит его в высшей степени заслуживающим внимания. Но сколько людей не сумело или не захотело делать усилие чтения?
Возможно, по этой причине тетралогия о Своде равновесия остается недооцененной. Возможно, по этой причине Зорич разлюбил «жизнь фэнтезийную» и полюбил «жизнь космическую». Но даже в романах о космосе харьковский творческий тандем умудряется писать о цивилизационных моделях и культурной типологии.
Такое у него воспитание и таким он мне страшно нравится 8)))
Впервые для журнала «FANтастика», N 1 за 2008 года
Страницы: 1 2
