МАША ЗВЕЗДЕЦКАЯ

Столь беспощадного к русским винопийственным нравам романа и одновременно столь восхищенного этими же самыми нравами я еще не читала.
Настораживает в книге вторичный гуманизм. Капеллан Причер (ясное дело, америкос! Наши бы так не поступили!) решает спасти Кляксу от людей, а людей от Кляксы. Для чего читает неубедительную проповедь о бессмертии человеческого духа, которая почему-то всех на раз убеждает. Я не против, популяризация работ церковных учителей и священнослужителей не только нужна, но необходима, но в романе это самый блеклый и самый чужеродный кусок. К тому же, компилятивность речи Причера, явная ее составленность, ораторская ничтожность заставляют прозревать в американских солдатах откровенное слабоумие, коль скоро Причеру удалось их так легко убедить. Жили люди при одних взглядах, а тут бац — равняйсь, смирна! — и живут уже о других.
И вообще, проталкивание публицистически изощренных тез в художественный разгильдяйский роман, напоминает мне процедуры медицинского характера, о которых не принято говорить в хорошем обществе. О них же умолчу, хотя тут я понимаю Дивова: это было надо для развития сюжета. А железистое слово «НАДО» нам всем знакомо с детства. Равнение на пионерский флаг! Всегда готовы и все такое! (Психотравма приема в пионеры до сих пор не зажила во мне: ввиду особенностей моего характера меня приняли туда с третьего раза. И в ту пору как мои сверстники, прошедшие обряд половозрастной инициации, вовсю щеголяли красными пионерскими галстуками, я смотрела а них с горестной печалью и тягостным недоумением: а достойна ли я? а примут ли меня? Нет, я всей душой за то, чтобы крокодилы гадили на американские базы! Никогда им, читай — америкосам, не познать радости общего бессознательного и всеобщего коллективного! Недаром именно америкосы поддались всецело духу наживы и обещаниям концессионера! Наши в это время в едином порыве как один пили и квасили, так что стон стоял над Кляксой! И не продались!)
Ясна жопа, все удалось как нельзя лучше. Америкосы, вразумленные капелланом, прозрели, что духовное бессмертие важнее телесного и что с Кляксы пора делать ноги, чтобы телесное сохранилось как можно лучше и дольше — дабы познать духовное (русским эту истину объяснять не надо, она им открывается после первого стакана), капеллана же за саботаж и подрыв боевого духа поразили в правах и ограничили в храме. Ну понятно, что капеллан стремглав подрыл оттуда — не без помощи великорусских гвардейцев фляги (что нашим гвардейцам расстояния!) и натурально ушел с ними в целительный запой, упился вхлам (в одно слово), до полной бессознательности, чисто отчислился часов эдак на цать.
В состоянии никаком, близком к состоянию девственного хаоса, американский капеллан Причер и русский психиатр Кронштейн (ах, люблю, люблю Дивова!) сперли русскую амфибию и отправились к истокам — познать природные тайны Кляксы, вразумить планету, или у нее вразумиться, щас уже и не разберешь.
«А поутру они проснулись» — хороший ход, чтобы не описывать содом, когда взбесившаяся Клякса поперла на базу. Оранжевый планктон наступал на берег, крокодилы, полные говна, готовились к полету, всякая живая тварь лезла в атаку на продажных америкосов... Но не зря проявлял в повести гуманизм капеллан Причер! Именно говнонесущие крокодилы помогают ему и его бравому другу (русскому гуманисту, сохранившему в качестве реликвии отечественный граненый стакан) выдвинуться в правильном направлении и покинуть зону тотального поражения. О, это картина, это народная песнь: два героя верхом на крокодилах, а за крокодилами — шлейф непрерывно исторгаемого дерьма! Но все живы! И главный бой впереди! Найдется ли живописец, чтобы увековечить???

Как вы понимаете, сюжет не слишком важен. Потому что главное в повести — это человеческие нравы (кстати, вспоминаются рассказы Александра Покровского «Расстрелять!» и военно-морское чувство юмора. А Покровский, наложившийся на Дивова, дает поразительное послевкусие).
И не просто нравы — а российские нравы. И не просто российские нравы, но искусство российского пития преизлиху, каковое, собственно, едино и спасает капеллана Причера от душевных терзаний и многомудрия. Ну натурально и два былинных богатыря русских — наставники и образцы питийного дела: капитан Воровский и психиатр, а по совместительству контрразведчик Кронштейн.
Выпил — и порядок. Дела рассосутся сами собой, был бы пафос героический в начале славных дел!

И если книгу «Лучший экипаж Солнечной» я с радостью рекомендую подросткам от 14 лет — будит, будит она национальную гордость великороссов! — то книгу «Саботажник» не рекомендуется читать отрокам, не достигшим 21 года и не прошедшим действительную службу в армии. Ибо чрезмерна романтика военных буден и излишен порыв к винному зелию. Молодые могут не устоять. Заморочит им голову Дивов.
Одно радует — во славу отечества.

© Маша, известная национал-патриотка,
руссофашистка и потомственная ордусянка, 2002

Впервые на Пуговичках

Страницы: 1 2